* * *

– Послание? – Борджиа резко повернулся к Дамари. – Зачем мне писать что-то отцу?

– Простая предосторожность. – Дамари угодливо улыбнулся. – Я надеюсь, что мне удастся вернуть Танцующий Ветер, не прибегая ни к чьей помощи, но мне все же хотелось бы заручиться одобрением его святейшества. Если методы, к которым мы собираемся прибегнуть, станут известны, боюсь, это может вызвать недовольство среди населения. Конечно, воины вроде нас с вами привыкли пренебрегать мнением толпы, но папа обязан думать о своем положении.

– Я очень тронут твоей заботой о репутации моего отца и надеюсь, что ты будешь осторожен. – Борджиа опустился в кресло и с сардонической усмешкой посмотрел на Дамари. – Однако он может претендовать на некоторое вознаграждение, если мы получим выигрыш. Так о чем же будет это послание?

– Все говорит за то, что наиболее подходящие условия сложились в маленькой деревушке Фонтана…

Дамари начал говорить быстро, убежденно, излагая свой план ясными, четкими фразами. Через несколько минут он умолк, ожидая ответа.

Борджиа молчал, по-видимому, обдумывая услышанное. Потом он медленно кивнул:

– Это должно помочь нам добиться цели. Однако здесь есть опасность для тебя.

– Все же надо использовать эту возможность. Я уже говорил, что верю в свою счастливую звезду.

– Тебе надо продумать все получше, прежде чем играть с судьбой таким образом. Хотя вполне возможно, все случится так, как ты задумал.

– В этом я не сомневаюсь. – Дамари постарался сдержать напряжение. – Конечно, если вы решите, что это слишком опасно для вас или его святейшества, я положусь на ваше суждение. Но я уверен, что смогу сделать это!

– Более всего меня восхищает смелость плана, – одобрительно сказал Борджиа. – Я напишу отцу и изложу ему суть интриги…

– Немедленно? Здесь самое главное – время.

– Сейчас же. – Борджиа поднялся и потянулся к шнурку звонка. – Я пошлю послание и прикажу гонцу дождаться ответа. Ты на это время останешься здесь, в Чезене.

– И вы думаете, он даст благословение?

Борджиа улыбнулся:

– Когда мне чего-то хочется, я бываю очень настойчивым.

Дамари успокоился: Борджиа готов рискнуть, так ему хочется заполучить статуэтку, а все знают, как сильно его влияние на отца.

– Может быть, имеет смысл подчеркнуть легендарную силу, которой наделен Танцующий Ветер?

– Нет нужды подхлестывать отца. Он уже и так загорелся желанием заполучить его. Он уверен, что наша судьба связана с Танцующим Ветром. – Борджиа сел за конторку и вытащил лист прекрасного пергамента из среднего ящика. – Я составлю письмо несколько иначе. Отец – старый человек, и в его годы нельзя сильно волноваться. Поэтому надо подчеркнуть, что твой план полностью исключает какую-либо опасность для него. Кроме того, твой план не полон. Я хочу добавить от себя кое-что, что может доставить удовольствие мне и моему отцу. – Он достал гусиное перо и окунул его в ониксовую чернильницу. – В одном ты прав. Если об участии его святейшества в этом деле с Мандарой станет известно, его могут изгнать из Ватикана. – Он начал писать. – Поэтому ни одна живая душа не должна узнать о том, что произошло в действительности.

На звонок явился слуга, и Борджиа сказал, не глядя на него:

– Мне нужен гонец, чтобы доставить послание его святейшеству.

Дамари отошел в сторону и, скрестив руки на груди, с довольной улыбкой наблюдал за Борджиа. Это и в самом деле блестящий план, который может принести ему полное удовлетворение. Как жаль, что надо ждать ответа от старого негодяя из Рима. Он был готов начать действовать немедленно, не ставя в известность Борджиа, но потом передумал. И отца, и сына необходимо вовлечь в исполнение задуманного.

– Ты весьма доволен собой. – Борджиа посмотрел на него с легкой усмешкой. – И не зря. Даже я не смог бы придумать более хитрый план.

– Слишком высокая оценка, ваше преосвященство.

– Но верная. – Борджиа опять начал писать. – Этой зимой у меня гостил один флорентиец – вот он в полной мере мог бы отдать должное твоей изобретательности. В следующий раз напомни мне познакомить тебя с ним. Это некий мессер Макиавелли .

* * *

Лион снова наблюдал за ней.

Искоса глянув в его сторону, Санчия отвернулась и с улыбкой обратилась к юному Делла Розе:

– Я никогда не видела такого волшебства. – Она указала на высокий зал, канделябры, уставленные сотнями свечей, богато одетых гостей и слуг в ливреях, снующих взад, и вперед с серебряными кубками. – Так много света, цветов. И музыка…

– Вы говорите так, словно никогда не участвовали ни в каком празднестве, – ответил Бернардо Делла Роза. – Это верно, что госпожа Катерина накрыла великолепный стол, но я видел более изысканную еду в Ферраре, да и музыка весьма навязчива.

– Для меня это все чудесно, – ответила Санчия просто. – Вы правы, я никогда не была на таких праздниках. Прошедшая неделя похожа на чудесный сон. – Она закинула голову и, поднося кубок к губам, радостно засмеялась. – И я думаю, что вы обманываете, когда говорите, что музыка не очень хорошая. Даже небесные музыканты не могли бы играть нежнее.

Бернардо в смущении посмотрел на ее светящееся радостью лицо и согласился:

– Возможно, я слишком придирчив. В Ферраре музыканты…

– Не хочу ничего слушать о Ферраре. Мне хочется думать только о Мандаре и о музыке… – Она быстро поставила пустой кубок на поднос подоспевшего слуги. – Павана. Проводите меня, Бернардо. Мне хочется танцевать.

– Вам все время хочется танцевать. – Но он тем не менее поставил свой кубок на стол и взял ее за руку. – Наверное, вы сейчас скажете мне, что никогда не танцевали до приезда в Мандару? Должно быть, вы вели очень замкнутый образ жизни во Флоренции. Вы, наверное, из монастыря?

– Почти. – Она представила, что бы сказал Бернардо, услышь он правду. Должно быть, на его лице появилась бы гримаса отвращения. Санчия Сальмона, дочь родственников блестящей донны Катерины, весьма удобный объект для ухаживания и легкого флирта – в отличие от рабыни-воровки Санчии, которая тут же была бы отвергнута. Но сегодня ей не хотелось думать о грустном. После того как она покинет Мандару, у нее уже никогда не будет возможности очутиться среди такого богатства и великолепия, так что надо наслаждаться каждым мигом.

Они присоединились к танцующим и начали двигаться по залу в медленном ритме паваны. Это был не самый любимый из ее танцев, но музыка лилась, завораживая и опьяняя, и Бернардо Делла Роза смотрел на нее так, словно видел перед собой красавицу.